Ее ведь предупреждали, что Батуров не для нее. Попользуется и бросит. Она и сама понимала. И все равно летела, как бабочка в огонь. Идиотка. Некого винить. Но черт побери! Он же сам сказал ей! «Ты моя. Запомни. Все серьезно».

Поверила. Боже... какая идиотка.

Но теперь-то дошло.

Все и впрямь до предела серьезно. А это действительно был новый этап их отношений. Тот самый, в котором ее, словно использованную тряпку, выбрасывали вон.

Но она достаточно хорошо владела собой. Сказалась профессиональная привычка мгновенно воспринимать информацию и держать лицо. Замешательство закончилось в доли секунды, вернее, было нещадно загнано внутрь. Главное - не показать боли.

- Проблем не будет, Вадим Евгеньевич, - проговорила она ровно. - Можете не беспокоиться.

Странный был взгляд у Батурова. Долгий и слишком острый.

Провалиться хотелось, исчезнуть, сгореть от досады на свою глупость на месте. Но она выдержала его взгляд. Не дрогнула. Он некоторое время хмурился, потом с нажимом проговорил:

- Об этом не распространяйся. И не надо суетиться. На твое имя будет открыт счет, на первое время будешь обеспечена. Дальше...

Он что-то говорил еще.

Нет. Неееет.

Аня уже не могла слушать, видимо, наступил предел, стало безразлично и холодно, она просто кивнула:

- Я поняла.

Секунду звенело молчание, наконец он сказал:

- Отлично. Меня завтра не будет. Встретимся позже. Не звони мне, я позвоню сам. - Взял со стола ключи от машины и гаджет и направился к выходу.

Ушел.

Аня едва дождалась, когда за ним закроется дверь.

Тут же встала с постели и стала собираться. Ей казалось, что стены сдавливают, а под ногами горит пол. Наверное, можно было бы не торопиться, а спокойно переночевать. Раз уж все оговорено, куда теперь спешить?

Но ни секунды лишней она бы здесь не осталась.

***

Пока Аня добралась домой, было уже поздно. Ее знобило всю дорогу, наверное от нервов, стресс. Дома она забилась в душ, думала хоть так согреться. А вместо этого стояла под горячей водой и ее трясло. Так больно в груди, ей бы заплакать... но не было даже слез.

В конце концов она приняла аспирин, залезла под одеяло и кое-как заснула.

А утром поехала в офис.

***

Говорят, утро вечера мудренее. Наверное, это так.

Первая реакция улеглась, произошло принятие. Чувствовала Аня себя как обожженная, у нее даже температура поднялась. Но то остаточные явления, температуру она запила таблетками, решимости выполнить все до конца это ей не убавило. Только чем ближе был офис, тем сильнее становился иррациональный страх.

Опять казалось, что стены давят, а все встречные показывают на нее пальцем. Пришлось собрать все свое мужество, чтобы войти, здороваться со всеми, улыбаться и делать вид, что все в порядке.

В порядке, да. Работать она могла.

Анна уселась за рабочий стол и ненадолго замерла перед монитором, глядя в пространство. Да, она могла бы устроить скандал, бросить все недоделанным, побить кофейные чашки... Но это было бы непрофессионально.

Вспомнился вдруг мем про оркестр на «Титанике». Говорят, музыканты играли до конца.

Мрачная улыбка скользнула по губам. Пора приступать.

Батурова с утра не было, отсутствовал. Зато на почте у нее нашлись все необходимые сведения по изменениям, которые она должна была внести в договора. Закончила, отправила.

Теперь с квартирой, которая была у фирмы в аренде. На этой квартире они встречались. Там... столько было личного с этим связано. А чувство такое, как будто она режет себя по живому. Ничего, справилась.

Запланированное по списку на сегодняшний день она выполнила. Остальное, что было расписано на следующую неделю и дальше, подбила и аккуратно выложила в отдельную папку. Упорядочила все. Никто не скажет, что она оставила после себя бардак.

Где-то за час до начала обеденного перерыва она закончила с делами.

Аня не признавалась себе, но все это время подсознательно ждала, что он позвонит. Даст знать о себе. Ничего.

Что ей еще осталось? Собрать коробку с личными вещами? Степлер, органайзер... Зачем?

Она села и написала заявление об уходе. А потом отнесла его в отдел кадров. Так глупо, но до последнего у нее теплилась надежда, что этого не произойдет. Ведь не уволят же ее без его подписи? Надо дождаться его, и тогда выяснится, что это недоразумение, он пошутил вчера.

Все оказалось гораздо проще.

Это стало понятно, стоило только ей войти в кабинет начальницы отдела кадров. Потому что та была предупреждена и не выразила ни малейшего удивления, увидев ее заявление об уходе. Просто глянула на нее и сказала:

- Дайте ваше заявление. Подпишет зам Вадима Евгеньевича.

И выдала ей сухую дежурную улыбку.

Быстро, цинично, ничего личного. Аня еле смогла заставить себя выдавить в ответ:

- Спасибо.

Потом еще надо было подписать обходной и зайти в бухгалтерию. Обходной ей подписали без вопросов, а в бухгалтерии тут же рассчитали и выплатили все, даже за те несколько дней неиспользованного отпуска. Ужасно было осознавать, что все были оповещены, механизм работает четко, а она просто ненужный винтик, от которого избавились.

Впрочем, это уже не имело значения.

К обеду она была совершенно свободна. Вышла из здания офиса и замерла на крыльце. Чувства все как будто отморожены. Но ведь обед же, надо поесть, она не ела с утра.

Нет, в то кафе, в котором они с ним часто обедали, Аня не пошла. Слишком много ненужных воспоминаний. Она выбрала другое, попроще и подальше от офиса. Там было самообслуживание, она набрала себе какой-то еды, кофе и села за столик. И вот тогда.

Пришло сообщение, что ей капнула большая сумма.

Аня смотрела на сообщение и хмурилась. Значит, господин Батуров подождал, пока она уволилась, и выполнил свою часть сделки? Она закрыла сообщение с твердой уверенностью, что не примет от него ничего и никогда.

глава 2

Решение назрело давно. Он просто отодвигал момент, не спешил. Это был его комфорт, не хотелось лишаться сразу. Но момент припер.

Учитывая то, с кем Вадим Батуров собирался породниться и какие перед ним открывались возможности, дальше не имело смысла тянуть. Ему и так уже вчера достаточно ясно дали понять. Держать слишком заметную блондинку в секретаршах может стать проблемой. Если он оставит все как есть, ни у кого не будет сомнений, что Аня его любовница.

И нет, ему не нужны были проблемы. Ему нужен был этот брак.

Значит, выбор очевиден. Потому он и устроил Анне этот прощальный вечер, а потом просто резко оборвал все.

На тот момент Вадим был готов к любым последствиям. Обидки, слезы, упреки, попытки манипулирования, все, что обычно устраивают женщины, - заранее раздражало. Он собирался жестко пресечь любую истерику. И дать понять, что для нее же будет лучше сразу принять ситуацию как есть.

Анне придется уйти. Но он не планировал полностью прекращать с ней отношения. Она останется с ним, только в другом качестве. Но о том, чтобы держать ее на виду, не могло быть и речи. Особенно сейчас, когда у него все на стадии переговоров. Именно это он ей и объяснил, опуская лишние подробности.

Да, он ожидал, что слезы, конечно, будут, не без этого. Не ожидал он только холодной расчетливости. Это уязвляло. Он считал, что знал ее, оказалось - не знал.

И хотя секс был хорош, осталось какое-то гаденькое чувство, что он упустил что-то важное. Это настораживало. Вадим Батуров привык контролировать все и не любил, когда его хоть в чем-то на*бывали.

По дороге домой он не раз возвращался к этому мысленно. Вспоминал, как Анна вела себя все это время в разных ситуациях, и не мог понять. А странная трвога разрасталась все больше.

Наутро Батуров отдал необходимые распоряжения и уехал. У него были дела. Но непонятная внутренняя дрожь, как и чувство использованности, так и не прошли. Он запретил ей звонить ему, однако все время подспудно ждал, что Аня сорвется, начнет доставать его звонками и сообщениями. Ничего.